Мои стихи неразличимы для неимущих
в поэзии, как слёзы в дождь, неразлучимы
с Серебряным веком, неразлучны — со всем,
что навек утрачено.
Вадим Шарыгин
Я обращаюсь своей поэзией к своим настоящим/всегдашним современникам, читателям и слушателям : к уцелевшей горсточке людей разбирающихся в поэзии, к поэтам Серебряного века, к гражданам поэзии Двадцатого века, уже ушедшим в мир иной и к гражданам поэзии Двадцать первого века, уже прошедшим страшные глобальные испытания, начинающим мир практически заново. Приветствую вас, жители Третьего тысячелетия! Если вы читаете, если вы слышите, в том числе, мои стихотворения, знайте, что горсточка поэтов и ценителей поэзии, рассеянных по потаённым уголкам своего несчастного времени, сберегли для вас, для вечности лучшие традиции - Слово и Голос, и сердце русской поэзии. Мы держались до последнего мгновения, до последнего удара сердца : в поругании, в забвении, в подполье, без поддержки и помощи, но не сдали обывателям всех мастей и оттенков последних рубежей русской словесности: не склонились перед дурновкусием литературизованных профессионалов и рвотной творческой раскрепощённостью профессиональных любителей !
У Марины Цветаевой есть два ключевых, выстраданных вывода, проясняющих в каком отношении поэзия и поэт находятся к современникам и современности:
"Поэзия - это самое бедное место на земле. И это место свято".
«Один против всех и без всех. Враг поэта называется — все. У него нет лица».
Поэзия, а речь идёт, безусловно, о большой, талантливой, подлинной, то есть поэзии, находящейся на вершине раскрытия языка и в сокровенном эпицентре магии поэтической речи - именно она есть самое бедное, то есть самое одинокое, брошенное и не поддержанное никоим образом любителями поэзии место на земле. И это место свято, то есть открыто современности и современникам, но противоположено большей части их представлений о "любви к поэзии". Враг поэзии - все. Все те, кто думает. что любит и знает её. Любители поэзии, на самом деле, имеют смутные представления о том, какою ценою зарождается Слово поэзии, каким образом возникает искусство поэзии и какого состояния сознания требует для своего восприятия, для восхождения в него, а не топтания вокруг да около. Любители умилений по отношению к погубленным поэтам - это ещё не друзья поэзии, поскольку их творческая близорукость и отсутствие чутья на лучшее из того что есть в современности, ставят их в один ряд с любыми другими антипоэтическими людьми. У поэзии нет "не друзей", если не друзья, то враги, то есть нет серединного положения : если ты не поддерживаешь лучших, словом и делом, если ты не отличаешь лучших от хороших, значит обслуживаешь поток, работающий против лучших, кои итак всегда, кои априори существуют в абсолютном меньшинстве и беззащитности. Вот почему поэзия достигает более-менее значительного и значимого числа людей через два-три-четыре поколения. А современникам достаётся только то, что культивируют "друзья потока". Вот почему, поэзия побеждает время, но проигрывает каждой современности и всей человеческой жизни, в частности. Враги поэзии - не те, кто вообще не читают, а те, кто не разбираются, а разобравшись игнорируют, те кто не поддерживают талантливых и при этом лихо умиляются поэтам прошлого, носят цветы на могилы погубленных.
И такое положение вещей никогда не изменится к лучшему, как, впрочем, и вся человеческая жизнь. Это поняла Цветаева. Это было ясно всей серебряной плеяде поэтов. Это ясно мне, отныне и до скончания дней...
Сегодня на всю Россию,
по моим прикидкам, найдётся :
Примерно, миллион человек, пишущих и читающих плохие или хорошие стишки, или разнообразную непоэзию.
Примерно, несколько десятков человек поэтов средней руки, пишущих поэзию, совпадающую с ожиданиями и возможностями восприятия подавляющего числа любящих поэзию современников.
Примерно, тысяча человек ценителей поэзии, которым не достаточно творчества поэтов средней руки.
И, наконец, есть несколько человек — талантливых или больших поэтов, превосходящих — словом и сердцем — свою современность.
Я, Вадим Шарыгин, самозванец, считающий себя одним из лучших поэтов современной России, приглашаю самых восприимчивых и дерзновенных читателей — отнюдь не на размеренную «прогулку в рифму», но в пропасть, в бездну чувств и оттенков, в изменённое состояние сознания под именем «поэзия»!
Поэзия — это вершина человеческого сознания, но не вершина горы, а вершина падения в пропасть звука и смысла. От неска'занного к несказа'нному. Существующее без дела или беспамятное слово — венчает поэзию. Наша, стремительно глупеющая, тупеющая и растущая численно, современность пестует тех, кто может и хочет перемывать кости её провалов и раздувать кострища её достижений, поощряет тех, кто совпадает с нею, тех, кто увлечён разнообразием ничтожного. Большая или талантливая поэзия — тонущий непокорённый остров вымышленной достоверности посреди бушующего океана стремительно отмирающей жизни. Мир узких деятельных специалистов, крадущихся или прущих напролом в своё не отягощённое совестью и сонностью будущее, мир «буквальных» людей — страшен и смертельно опасен для искусства поэзии, но всё-таки не властен над нею. Поэзия — альтернативный путь в будущее.
В добрый путь, граждане поэзии,
все, кто остался!
Поэзия — есть высшая форма человеческого сознания,
особая форма восприятия мироздания, при которой
слова обретают :
- мгновенную силу воздействия
- максимальную полноту звучания
- минимальную зависимость от значений
Поэзия — это путь :
От правды к правдоподобию.
От прямой речи к иносказательности.
От потоков слов — к Слову.
От хорошего к лучшему.
От потока сознания к звукосмыслам.
В какой момент жизни или как именно человек приходит к поэзии?
Без поэзии можно прожить вполне замечательную, нравственную, интересную жизнь.
Придти к поэзии это, как почувствовать потребность посмотреть на звёзды в разгар солнечного дня — надо найти колодец, спуститься на его дно и взглянуть оттуда, зная, что откроется очень маленький кусок неба и только прямо над головой, и хорошо ещё, если увидишь хотя бы одну звезду...
Поэзия в человеке — это насущная потребность рискнуть обрести «самое бедное место на земле» : без приятного времяпрепровождения, без поддержки, без благодарности и без понимания со стороны абсолютного большинства культурно-образованных современников; это место, бесконечно далёкое от красивого и бесконечно близкое к прекрасному!
Разглядеть в каждой современности поэзию — равносильно желанию разглядеть «одну возможную звезду в разгар дня со дна колодца».
Откуда берётся такая потребность, и затем, такая способность увидеть?
Из пристального всматривания в жизнь, или как результат мучительного личного поиска иного состояния жизни.
Кто-то приходит к другим искусствам — к живописи, к скульптуре, к музыке...
Поэзия — это человеческий голос живописи, скульптуры, музыки. Не рассказанная, не пересказанная живопись, музыка, скульптура, а Слово, ставшее живописным, музыкальным, скульптурным для того, чтобы сохранялась главная ценность жизни людей — Общение или нескончаемая Встреча человека с человеком.
Незримое обретает дар речи — человеческий голос...
Поэзия, мгновенно и на века, создаёт — человеческий голос, вбирающий в себя необозримое современностью и неукротимое жизнью высшее пространство; неумолчный голос Человека, состоящий из таких комбинаций, соотношений слов, из словосочетаний, погружённых в ритмы , в рифмы, которые нужны для жизни человека не более, чем звезда, видимая со дна колодца в разгар солнечного дня.
Ключевая сложность поэзии — обрести чутьё на поэзию невероятно трудно — архисложно научиться отличать поэзию от хороших и плохих стишков. Эта невероятная сложность сужает круг, снижает количество граждан поэзии до какой-нибудь сотни в каждой сотни тысяч человек любителей, то есть, из каждой тысячи любящих поэзию находится только один гражданин поэзии — погружённый или посвящённый в тайны поэзии человек.
Представляете, как нас мало!
В основном, люди интересующиеся современной им поэзией не идут дальше творчества стихоплётов и поэтов средней руки. Там, конечно, «есть чем поживиться», много вложено душевных сил, много экспрессии, много желания что-то сказать в рифму... Но там нет главного — чары, волшебства, магии звукосмысла, там нет дух захватывающих впечатлений, веком умещённых в мгновение, в слово, в строку; там не чувствуется работы над Словом, огранки слова, там есть стихи, но в стихах нет поэзии!
Там есть высокое, но нет «высоты пропасти» или «высоты падения».
Кроме того, люди, современники, которые любят поэзию кого-то из уже погубленных другими современниками поэтов-классиков, зачастую, не знают главных достоинств и достижений любимых поэтов.
Что означает «разбираться в поэзии»?
Это значит иметь критерии оценки и расставлять приоритеты внимания.
На мой взгляд, не стоит исключать из поля зрения поэтов средней руки или поэтов одного времени — важно знакомится с их творчеством, находить наиболее интересное, отдавать должное их способностям, самоотдачи, но воспринимать их можно и нужно, как говорится, в фоновом режиме, отдавая сердце и время — талантам, поэтам «первой величины», поэтам, пишущим дух захватывающую, богатейшую в языке и инструментарии поэзию, перекинутую мостом из прошлого в будущее.
Поэзия слов и поэзия жизни — сестры, идут рука об руку, не существуют в душе человека одна без другой. Поэтому, если кто-то хочет овладеть таинственным очарованием поэзии слов, без поэзии жизни не обойтись.
Что такое «поэзия жизни»?
Утончённый взгляд на вещи, способность к заворожённости — пребывание в заворожённом состоянии, или попадание под магическое обаяние — места, действия, чувства, вещи, явления, воспоминания, прозрения, то есть, таких моментов жизни, в которых как будто исчезает привычное сознанию чувство времени и пространства и громадно расширяются границы или очертания собственного «я».
Поэтическая зоркость, пристальность взгляда, восприимчивость к мельчайшим деталям, метаморфозам, передача собственного взгляда — миру, и взгляд на жизнь глазами жизни, со стороны самой жизни.
Главная беда современных авторов, по недоразумению и в угоду вкусам большинства, оказавшихся на медийном слуху и на пьедестале почёта «русскоязычной словесности» :
Необузданные дисциплиной строчки , не отягощённые даром слова потоки сознания — словесная диарея, в которой бедность словаря вуалируется селевым потоком повседневного слэнга, в которой нагромождения слов отбрасывают «тени на плетени», и «в огороде появляется бузина, поскольку в Киеве дядька»; такой «русский язык для иностранцев», такой «кефир под кайфом», в котором строчки переполнены словесными выкрутасами, эпатированием публики анатомическими подробностями антропологических будней своих авторов.
Абсолютная госпожа современной интерпретации поэзии — рифмованная проза,
прозаические мысли и чувства, положенные на рифмованную основу, наскальный язык начала времён или подвыпивший развязанный язык помады на туалетных зеркалах пополам с захлебнувшейся струёй энергетика из алюминиевой банки — мощная немощь прописных истин или глубокомысленная белиберда, или злободневность с накрашенными далеко вперёд и вверх ресницами — обрели-таки своих бойких, шустрых, словоохотливых носителей, кои накрепко, на года прилипли к всероссийским микрофонам, изрыгнулись на головы сотен тысяч неимущих в поэзии молодых душ, вывалились на плоскости нравственно износившихся мозгов мешаниной словесного фастфуда. Диарея воспалённого мозга современной «а ля-поэзии», лихо гаркнутая или хило промямленная в столбик, подменила собой поэзию, просто и буднично оказался перечёркнутым — весь предшествующий путь, весь предшествующий опыт и подвиг серебряной плеяды поэтов.
Такое впечатление, что у современных авторов, добившихся определённой известности в литературных и окололитературных кругах, насобиравших лайков, почестей и наград, напрочь отсутствует поэтическая связь с поэзией прошлого, не чувствуется никого постижения высот и падений, за которые жизнями и исковерканными судьбами своих лучших поэтов заплатила русская поэзия. Все эти девочки и мальчики среднего возраста и дарования как будто ухмылка ухабистой эпохи над растерявшей саму себя Россией, закономерный фарс, ярмарка абсурда! «Грабь награбленное!» сменилось «Пиши что в голову придёт!». Возникла радикальная «новизна без поэзии». Новоявленные поэты и поэтки — нагородили такой словесный огород, что вместо поэзии взошли ростки диких чертополошных культур, совершенно устойчивых к веяниям мировой и русской культуры. Острыми каблуками и тупыми заточками слов молодое пополнение всенародной говорильни ловко и быстро выпотрошило : стиль, всю русскую поэтическую речь и традицию, лихо шибанув читателей и слушателей «одеколонным запахом новизны», примерно также, как в своё время большевики выпотрошили штыками прежнюю Россию, на десятилетия пропитав её затхлостью скученных потоков, марширующих по костям и погостам собственного будущего.
Есть ли в «хрущёвке» архитектура?
-Да, есть, это «архитектура хрущёвки», когда без изысков, но жить можно!
Есть ли в нашей современности поэзия?
-Да. Есть, это «поэзия хрущёвки», в которой, хотя и без изысков, но жить можно!
-А нужно ли?
-А это уже другой вопрос, есть, в конце концов, «программа реновации», когда из «коробок вдоль» переселяют в «коробки ввысь», там больше квадратных метров, это не Шехтель, но жить можно!
-Значит, теперь настала эпоха «поэзии ввысь»?
-Не совсем «ввысь», скорее, «вверх», у поэзии нынче новое жильё : нищими руками строено, заёмными деньгами плачено, втридорога продано, туалетной плиткой облицовано, монолитобетон называется!
- Жильё новое, а житья нет...
© Copyright: Вадим Шарыгин, 2018
Свидетельство о публикации №118100508807
Стихотворение-визитка
На казнь пройти поэту
Прощальным поэтам
прошедшей России посвящается.
Сегодня
Лет осколки канут в Лету,
Покоем оглушает ночь вдвойне.
Дорогу, жизнь! — На казнь пройти поэту,
Несущему луч солнца на спине.
Сегодня
Дождь идёт тысячелетний:
Роняет слёзы с кромок дней весна.
Прервите – суд, обиды, гогот, сплетни,
Взирайте смерть : засушлива, пресна!
Сегодня
Жмётся ночь, как инок к вере,
В Елабуге мрак спичкой разогрет.
Стон стих: на Офицерской, в Англетере;
Вторая речка не зажгла в бараках свет.
Сегодня
Залп! — в шинель и капли смерти
На насыпи под Питером. В Москве –
Проезд Лубянский выстрел ждёт, поверьте
Не ранее полудня злой молве.
Сегодня
Возвратится к Гумилёву –
Смертельно обвенчавшаяся с ним.
Вся жизнь — словам, давайте, к слову
Высоко ветви тонкие склоним!
Сегодня
Казнь : вослед, в глаза, заочно!
Как кровь из вены — судьбы извлеку...
Слезится дождь и колокол полночный
Подвязывает капли к языку.
2009 - 2015 г.г.
Цикл видеопрограмм
"Размышления о поэзии".
Приложение к Выпуск 3 "Кухня поэзии"
Выражаю сердечную благодарность руководителям и участникам Клуба Поэзии за высокую оценку моего творчества - награждение грамотой
"Поэт 2018 года"
До новых встреч на перекрёстках поэзии, друзья мои!
Эфир программы Диалоги
Клуба поэзии. Дом-Музей Марины Цветаевой в Борисоглебском переулкев Москве. 26 ноября 2018 года.
id=100005784461372
 |
|---|
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
Ремарка
В поэзии идёт нескончаемая борьба между дисциплиной замысла, темой, высказываемой мыслью и беспорядочным, бурным рождением всё новых образов, всё новых и по-новому звучащих слов; между лирическим порывом и зоркостью ко всему внешнему и чужому. Как непросто найти слова, которые являли бы смыслы осязаемые, вещные, но говорили всё же о чём-то происходящем во внутреннем мире поэта. Поэзия неотделима от языка, живёт не иначе, как с ним и в нём, воплощена в слове без остатка. Да, словесная ткань стиха и есть поэзия. Но всё-таки не всё равно — прислушиваться к словам, и к их звуку, к звуку их сочетаний, или же, вслушиваясь в живую речь, сквозь слова услышать сказанное ими слово!
Моя поэзия
Моя поэзия — высказанное, во весь голос, молчаливое ожидание несказанного.
Названы, во всю мощь чувства: названивание колокола, затерявшееся в туманной дымке памяти; «нас возвышающий обман»; размеренная поступь стрелок по римским цифрам; фальшивая золотистость подлинного пребывания сумерек у кромки лета; опахало выстрела, разворотившего в клочья тишину комнаты с видом на революцию; каменный рык львов-привратников догорающей огнём и ясным пламенем, осенённой болдинской осенью усадьбы; барствующий баритон выпадающего из рук белогвардейского всадника трёхцветного полотнища; бранный топот поля брани; вкушающий солнечное московское утро подоконник, приютивший смертельно забытый последним веком подстаканник; еле заметно дрогнувший, от звякнувшего в шапку медяка, уголок рта просящего; скользкая жуть соблазна покончить, раз и навсегда, с надеждами на лучшее; озаглавленное голосом беспамятство зачерпнувшего майским зобом худенький воздух, осоловевшего от лунного сияния молодости соловья; тягостное стояние минуты предварённой глухим выкриком: «Без права переписки!»; растерявшая выразительные лица Родина; запоздало разорвавшееся от любви сердце; цветущая обречённость яблонь вдоль ускользающих в русское детство немецких дорог; всесусветное неведение, блуждающего в потёмках времени, взгляда...
© Copyright: Вадим Шарыгин, 2018
Свидетельство о публикации №118031811816
Высокая площадь
Всем, навсегда утраченным Россией, посвящается...
Словно не было их,
Не звучали над ночью высокие трубы.
Умерла тишина одичалых дворцов, ополоснутых прожекторами траншей.
И пригубленный воздух столетий горчит. И повесился грубый
Окрик — в бешеном полуподвале... Смертельная жизнь! —
Ослепили, прогнали взашей...
Я вбираю голодные крошки в ладонь — строчки чёрствого края.
Догорающих зрелищ полны заточённые в книги стихи, не слышны никому.
Но высокая площадь, сиянием лунным наклонно играя, —
Литургию глубокого облика ночи творит! И воскресшая жизнь на кону!
Словно всё нипочём,
Я возделывал площадь распластанной речи!
Вслед за плугом моим : и литания гласных, и сомкнутый цвет голословных потерь.
Славно крылья слышны — высоту темноты набирающий кречет,
Оглашённая радость моя — взблеск последней строки
И тогда навсегда, и теперь!
Соглядатаи любящих —
Нас, спящих в снах, извлекли, наказали :
Ждём, живьём позабытые, — мести изысканной или грозы ослепительный кнут!
Раздуваются щёки оркестра... Часы «без пяти» — на вокзале...
Преисполнена неизгладимости, замерла пустота
Отгремевших минут.
© Copyright: Вадим Шарыгин, 2018
Свидетельство о публикации №118041708754